Было тихо только птица иногда ворочалась
Отец Василий, на глазах которого выматывался таким образом третий доктор, очень жалел Заботкина, забегал к нему каждый почти день, стараясь как-нибудь — папиросочкой или анекдотцем — уж не утешить — какое там утешение, когда от человека осталась одна копоть, — а хоть на часок рассмешить: все-таки посмеется.
Окончив зевать, Григорий Иванович повернулся спять на живот, спустил руку и попросил покурить.
— Сегодня табачок у Курбенева купил, — сказал на это отец Василий и, став под полатями на цыпочки, поднял портсигар, нажав у него потайную пружину.
Григорий Иванович хотя и знал, что портсигар этот «фармазонный» — с фокусом, сделал вид, что не помнит, и потянул фальшивое дно, где папирос не было.
— Что, получил папиросы «фабрики Чужаго», — засмеялся отец Василий, очень довольный шуткой. — Ну, кури, кури. А я, знаешь, сегодня у Волкова был.
— Говорят, зверь, страшная скотина твой Волков.
— Совершенная неправда! Мало что болтают. Отличный человек, а живет. Вот бы ты, Григорий Иванович, посмотрел хорошенько на таких людей — не валялся бы тогда на полатях. А дочка его, Екатерина Александровна, поверь мне, замечательная красавица, благословенное творение божие. Был бы я живописцем — Марию бы Магдалину с нее написал, когда она перед женихом усмехается.
— Как это так — усмехается перед женихом? — внезапно перебил Григорий Иванович.
— Разве ты этого не слыхал? Великие живописцы всегда эту усмешку отмечали в своих творениях. Девица, девственница, сосуд любви и жизни, постоянно, как бы видя около себя ангела, указующего перстом на ее чрево, дивно усмехается. Я это тебе не шутя говорю. Ты не смейся. — Отец Василий поднял брови и курил, пуская дым из носа; потом сказал: — Да, так вот как, — вздохнул, помолчал и ушел.
Но Григорий Иванович совсем не смеялся. Втянув на полати голову, лежал он тихо — закрыл глаза, стиснул челюсти, потому что недаром было ему всего двадцать восемь лет и могли еще его, как гром, поражать нечаянные слова о девичьих усмешках,
Сияет в темно-синем небе лунный свет, и кажется — конца не будет ему, — забирается сквозь щели, сквозь закрытые веки, в спальни, в клети, в норы зверей, на дно пруда, откуда выплывают очарованные рыбы и касаются круглым ртом поверхности вод.
Той же ночью луна стояла над утоптанным копытами берегом пруда, — он вышел светлым крылом из густой чащи волковского сада.
У воды, в траве, на полушубке лежал широкоплечий бородатый конюх, опираясь на локоть. Конюшонок неподалеку дремал в седле, сивый конек его спросонок мотал головой и брякал удилами. По низкому лугу, среди высоких репейников и полыни, паслись лошади. Жеребята лежали, касаясь мордой вытянутой ноги.
Вдоль берега, от высоких ветел плотины, медленно шел старичок в кафтане. Дойдя до конюха, он остановился и долго не то смотрел, не то слушал.
— Да, ночь теплая, — сказал старичок. Конюх спросил лениво:
— Что ты все бродишь, Кондратий Иванович, — беспокоишься.
— Думается, да. Ведь я по этим местам, как в колесе, всю жизнь прокрутился — по дому да вокруг. Землю-то до камня протер. Они и тянут старые следы. Помирать, что ли, время?
— На покой тебе нужно, Кондратий Иванович, на пенсию.
— А тут еще барин давеча опять расшумелся, — вполголоса говорил Кондратий. — Князь-то опять в сумерки приезжал. Коляску оставил за прудом и, вор-вором, на лодке подъехал к беседке и с барышней — разговор. Такой влипчивый, прямо сказать — опасный.
— На то он и князь, Кондратам Иванович, это мы с тобой нанялись продались да помалкиваем, а он что хочет, то и творит. Сказывали, он гостей провожать — из пушки стреляет.
— Не то плохо, а зачем ездит и не сватается. На барышне нашей лица нет.
Кондратий Иванович замолчал. Конюх, привстав на полушубке, вгляделся и крикнул:
Конюшонок очнулся в седле, дернул головой и зачмокал, замахал кнутом; сивая лошадь шагнула и стала, опустив шею. И опять задремала и она и конюшонок: такая теплая и тихая была ночь.
Постояв, помолчав, проговорив многозначительно: «Да-с, так-то вот оно все», Кондратий побрел обратно к саду.
Старая ветла, разбитая грозой, плетень, канава с лазом через нее, дорожки, очертания деревьев — все это было знакомо, и все, словно ключиками, отмыкало старые воспоминания о тяжелом и о легком, хотя если припомнить хорошенько, то легкого в жизни было, пожалуй, и не много.
Кондратий служил камердинером при Вадиме Андреевиче и при Андрее Вадимыче и помнил самого Вадима Вадимыча Волкова, о котором Кондратий даже во сне вспоминать боялся, — такой был он усатый и ужасный, не знал удержу буйствам и для унижения мелкопоместных дворян держал особенного — дерзкого шута Решето и дурку. От них-то и произошел Кондратий, получив с рождения страх ко всем Волковым и преданность.
Вадим Андреевич, отец теперешнего Александра Вадимыча, был большой любитель почитывать и пописывать, издал даже брошюру для крестьян под названием «Добродетельный труженик», но был решительно против отмены крепостного права и однажды, приказав привести в комнаты кривого Федьку-пастуха, усадил его на шелковый диван, предложил сигару и сказал: «Теперь вы, Федор Иванович, самостоятельная и свободная личность, приветствую вас, можете идти, куда хотите, но если желаете у меня служить, то распорядитесь, будьте добры, и вас в последний раз высекут на конюшне». Федька подумал и сказал: «Ладно».
При отце Вадима Андреевича — Андрее Вадимыче — Кондратий начал служить казачком. Барин был сырой, скучливый, любил ходить в баню и там часто напивался, сидя вместе с гостями и с девками на свежей соломе нагишом. Так в бане его и сожгли дворовые.
Теперешний Александр Вадимыч Волков был уже не тот — мельче, да и вырос он на дворянском оскудении, когда нельзя уже было развернуться во всю ширь.
И не то что не боялся Кондратий Александра Вадимыча, а недостаточно уважал и был привязан только, но зато всею душой, к дочке его Катюше, первой красавице в уезде.
Перейдя плотину, Кондратий спустился в овраг, перелез через плетень и побрел по сыроватой и темной аллее.
В саду было тихо, только птица иногда ворочалась и опять засыпала в липовых ветвях, да нежно и печально охали древесные лягушки, да плескалась рыба в пруду.
Овальный пруд обступили кольцом старые ветлы, такие густые и поникшие, что сквозь их зелень не мог пробиться лунный свет, — он играл далеко на середине пруда, где в скользящей стеклянной зыби плавала не то утка, не то грачонок еле держался на распластанных крыльях, — нахлебался воды.
Дойдя до конца аллеи, Кондратий заглянул налево, туда, где над прудом стояла кривая от времени беседка, сейчас — вся в тени.
Вглядываясь, он различил женскую фигуру в белой шали, облокотившуюся о перила. Под ногой Кондратия хрустнул сучок, женщина быстро обернулась, проговорила взволнованно:
— Это я, Катенька, — покашляв, сказал Кондратий и двинулся к мосткам.
Екатерина Александровна легко по доскам сошла на берег, до подбородка закутанная в шаль, постояла перед Кондратием, сказала:
— Ты тоже не спишь? А у меня столько комаров налетело в комнату — не могла заснуть. Проводи меня.
— Комары комарами, — заметил Кондратий строго, — а на пруду по ночам девице одной неудобно.
Катенька, шедшая впереди, остановилась.
— Так, тон. Александр Вадимыч пушил меня, пушил сегодня, и за дело: разве мыслимо по ночам прогуливаться, сами понимаете.
Источник
Упр.451 ГДЗ Греков Крючков 10-11 класс (Русский язык)
451. Спишите, расставляя нужные знаки препинания. В каждом предложении укажите грамматическую основу.
I.1) В коридорах что-то ковано гремело и стучало и слышались офицерские выкрики. (Булг.) 2) С востока надвигались тёмные дождевые тучи и оттуда потягивало влагой. (Ч.) 3) На берегу на промысле горели два костра и в море никого не было. (М. Г.) 4) Княжна Марья. молча смотрела на брата и в прекрасных глазах её были и любовь и грусть. (Л. Т.) 5) Старцев всё собирался к Туркиным но в больнице было очень много работы и он никак не мог выбрать свободного времени. (Ч.) 6) Кричали дрозды и по соседству в болотах что-то живое жалобно гудело точно дуло в пустую бутылку. (Ч.) 7) Лопахин наверное ещё попусто-словил бы с поваром но снова послышался приближающийся гул самолётов и он поспешно направился к своему окопу. (Шол.) 8) Жизнь даётся один раз и хочется прожить её бодро, осмысленно, красиво. (Ч.)
II. 1) Пугачёв дал знак и меня тотчас отпустили и оставили. (П.) 2) Приятели его советовали ему жаловаться но смотритель подумал махнул рукой и решился отступиться. (П.) 3) Стол и кровать стояли на прежних местах но на окнах уже не было цветов и всё кругом показывало ветхость и небрежение. (П.) 4) Порой опять гармонией упьюсь над вымыслом слезами обольюсь и может быть на мой закат печальный блеснёт любовь улыбкою прощальной. (П.) 5) Остап уже занялся своим делом и давно отошёл от куреня Андрий же сам не зная отчего чувствовал какую-то духоту на сердце. (Г.) 6) Дорога то уходила в овраг то вилась по откосу горы и у края земли лежали новые огромные груды облаков. (А. Н. Т.) 7) То скрипнет дверь то тихо отворится калитка то сгорбленная фигура плетётся от дома по огородам. (Кор.) 8) В саду было тихо только птица иногда ворочалась и опять засыпала в липовых ветвях да нежно и печально охали древесные лягушки да плескалась рыба в пруду. (А. Н. Т.) 9) Я хотел было спросить его насчёт собаки да он видно не в духе был. (Т.)
*Цитирирование задания со ссылкой на учебник производится исключительно в учебных целях для лучшего понимания разбора решения задания.
Источник
Расставьте недостающие знаки препинания. Подчеркните грамматические основы и составьте схемы предложений.
1) за окном медленно падал снежок и снежный, ясный свет лежал на стенах комнаты.
2) месячный свет падал из окон бледно-голубыми, бледно-серебристыми арками и в каждой из них был дымчатый теневой крест мягко ломавшийся по озарённым креслам и стульям.
3) солнце закатилось и над городом стояла золотистая пыль.
4) поезд тронулся и она остановилась, глядя широко раскрытыми синими глазами на мелькающие вдоль платформы вагоны.
5) в саду было тихо, только птица иногда ворочалась и опять засыпала в липовых ветвях, да нежно охали древесные лягушки да плескалась рыба в пруду.
1) [За окном медленно ПАДАЛ СНЕЖОК], и [снежный, ясный СВЕТ ЛЕЖАЛ на стенах комнаты].
2) [Месячный СВЕТ ПАДАЛ из окон бледно-голубыми, бледно-серебристыми арками], и [в каждой из них БЫЛ дымчатый теневой КРЕСТ, мягко ломавшийся по озарённым креслам и стульям].
3) [СОЛНЦЕ ЗАКАТИЛОСЬ], и [над городом СТОЯЛА золотистая ПЫЛЬ].
4) [ПОЕЗД ТРОНУЛСЯ], и [ОНА ОСТАНОВИЛАСЬ, глядя широко раскрытыми синими глазами на мелькающие вдоль платформы вагоны].
5) [В саду БЫЛО ТИХО], только [ПТИЦА иногда ВОРОЧАЛАСЬ и опять ЗАЫПАЛА в липовых ветвях], да [нежно ОХАЛИ древесные ЛЯГУШКИ], да [ПЛЕСКАЛАСЬ РЫБА в пруду].
Во втором предложении перед «и в каждой» запятая, а также перед «мягко ломавшийся» тоже нужна запятая, т. е. причастный оборот в конце предложения.
1. За окном медленно падал снежок, и снежный, ясный свет лежал на стенах комнаты (А. Толстой). 2. Месячный свет падал из окон бледно-голубыми, бледно-серебристыми арками, и в каждой из них был дымчатый теневой крест, мягко ломавшийся по озаренным креслам и стульям (Бунин). 3. Солнце закатилось, и над городом стояла золотистая пыль (А. Толстой). 4. Поезд тронулся, и она остановилась, глядя широко раскрытыми синими глазами на мелькающие вдоль платформы вагоны (Бунин). 5. В саду было тихо, только птица иногда ворочалась и опять засыпала в липовых ветвях, да нежно охали древесные лягушки, да плескалась рыба в пруду (А. Н. Толстой).
1. Космические полеты — результат огромных усилий больших
коллективов учёных, конструкторов, инженеров, техников, рабочих.
2. Трактор подался вправо, накренился, залез в трясину, загрёб отчаянно
обеими гусеницами. (Мальц.)
3. Всё ликовало и пело вокруг меня: вспышки жнивья, и ромашки на
меже, и пламя подсолнечников в разных местах среди ржей. (Ф.
Гладков)
4. Слышно было мерное дыхание спящих да треск горящих в костре
сучьев. (Арс.)
5. Набережная, стоявшая на ней публика, рабочие, товарные склады – всё
это тихонько поплыло назад. (Сер.)
6. С поля медленно поднимался туман и матовой пеленой застилал всё
доступное для глаз. (Ч.)
7. Он появился в нашей школе всего полгода назад, и мы сразу стали
друзьями.
8. А в обычные дни этот пышный подъезд осаждают убогие лица:
прожектёры, искатели мест, и преклонный старик, и вдовица. (Н.)
9. Высокий человек взмахнул бледной рукой, медленно повёл ею, и под
нарастающий гром музыки тяжёлый бархатный занавес качнулся, легко
поплыл. (Пауст.)
10. И в холодке под навесом, и на солнце – везде расположились,
разбежались утята. (Баб.)
11. «Пойдем, мама, гулять», — говорил Илюша. (Гонч. 0
12. И в музеях, и в театрах, и на выставках – везде он побывал.
13. Ласточки пропали, а вчера с зарёй всё грачи летали да как сеть
мелькали вон над той горой. (Фет.)
14. Возвратившиеся с разведки казаки сообщили, что видели много
звериных следов. (Арс.)
15. У плетня заросшая крапива обрядилась ярким перламутром и, качаясь,
шепчет шаловливо: «С добрым утром». (Ес.)
Источник