Жар-птица и Василиса-царевна
В некотором царстве, за тридевять земель — в тридесятом государстве жил-был сильный, могучий царь. У того царя был стрелец-молодец, а у стрельца-молодца конь богатырский. Раз поехал стрелец на своем богатырском коне в лес поохотиться; едет он дорогою, едет широкою — и наехал на золотое перо жар-птицы: как огонь перо светится!
Говорит ему богатырский конь:
— Не бери золотого пера; возьмешь — горе узнаешь!
И раздумался добрый молодец — поднять перо али нет? Коли поднять да царю поднести, ведь он щедро наградит; а царская милость кому не дорога?
Не послушался стрелец своего коня, поднял перо жар-птицы, привез и подносит царю в дар.
— Спасибо! — говорит царь. — Да уж коли ты достал перо жар-птицы, то достань мне и самую птицу; а не достанешь — мой меч, твоя голова с плеч!
Стрелец залился горькими слезами и пошел к своему богатырскому коню.
— Царь приказал жар-птицу добыть.
— Я ж тебе говорил: не бери пера, горе узнаешь! Ну да не бойся, не печалься; это еще не беда, беда впереди! Ступай к царю, проси, чтоб к завтрему сто кулей белоярой пшеницы было по всему чистому полю разбросано.
Царь приказал разбросать по чистому полю сто кулей белоярой пшеницы.
На другой день на заре поехал стрелец-молодец на то поле, пустил коня по воле гулять, а сам за дерево спрятался.
Вдруг зашумел лес, поднялись волны на море — летит жар-птица; прилетела, спустилась наземь и стала клевать пшеницу. Богатырский конь подошел к жар-птице, наступил на ее крыло копытом и крепко к земле прижал; стрелец-молодец выскочил из-за дерева, прибежал, связал жар-птицу веревками, сел на лошадь и поскакал во дворец.
Приносит царю жар-птицу; царь увидал, возрадовался, благодарил стрельца за службу, жаловал его чином и тут же задал ему другую задачу:
— Коли ты сумел достать жар-птицу, так достань же мне невесту: за тридевять земель, на самом краю света, где восходит красное солнышко, есть Василиса-царевна — ее-то мне и надобно. Достанешь — златом-серебром награжу, а не достанешь — то мой меч, твоя голова с плеч!
Залился стрелец горькими слезами, пошел к своему богатырскому коню.
— О чем плачешь, хозяин? — спрашивает конь.
— Царь приказал добыть ему Василису-царевну.
— Не плачь, не тужи; это еще не беда, беда впереди! Ступай к царю, попроси палатку с золотою маковкой да разных припасов и напитков на дорогу.
Царь дал ему и припасов, и напитков, и палатку с золотою маковкой. Стрелец-молодец сел на своего богатырского коня и поехал за тридевять земель.
Долго ли, коротко ли — приезжает он на край света, где красное солнышко из синя моря восходит. Смотрит, а по синю морю плывет Василиса-царевна в серебряной лодочке, золотым веслом попихается.
Стрелец-молодец пустил своего коня в зеленых лугах гулять, свежую травку щипать; а сам разбил палатку с золотой маковкою, расставил разные кушанья и напитки, сел в палатке — угощается, Василисы-царевны дожидается.
А Василиса-царевна усмотрела золотую маковку, приплыла к берегу, выступила из лодочки и любуется на палатку.
— Здравствуй, Василиса-царевна! — говорит стрелец. — Милости просим хлеба-соли откушать, заморских вин испробовать.
Василиса-царевна вошла в палатку; начали они есть-пить, веселиться. Выпила царевна стакан заморского вина, опьянела и крепким сном заснула.
Стрелец-молодец крикнул своему богатырскому коню, конь прибежал; тотчас снимает стрелец палатку с золотой маковкою, садится на богатырского коня, берет с собою сонную Василису-царевну и пускается в путь-дорогу, словно стрела из лука.
Приехал к царю; тот увидал Василису-царевну, сильно возрадовался, благодарил стрельца за верную службу, наградил его казною великою и пожаловал большим чином.
Василиса-царевна проснулась, узнала, что она далеко-далеко от синего моря, стала плакать, тосковать, совсем из лица переменилась; сколько царь ни уговаривал — все понапрасну.
Вот задумал царь на ней жениться, а она и говорит:
— Пусть тот, кто меня сюда привез, поедет к синему морю, посреди того моря лежит большой камень, под тем камнем спрятано мое подвенечное платье — без того платья замуж не пойду!
Царь тотчас за стрельцом-молодцом:
— Поезжай скорей на край света, где красное солнышко восходит; там на синем море лежит большой камень, а под камнем спрятано подвенечное платье Василисы-царевны; достань это платье и привези сюда; пришла пора свадьбу играть! Достанешь — больше прежнего награжу, а не достанешь — то мой меч, твоя голова с плеч!
Залился стрелец горькими слезами, пошел к своему богатырскому коню. «Вот когда, — думает, — не миновать смерти!»
— О чем плачешь, хозяин? — спрашивает конь.
— Царь велел со дна моря достать подвенечное платье Василисы-царевны.
— А что, говорил я тебе: не бери золотого пера, горе наживешь! Ну да не бойся: это еще не беда, беда впереди! Садись на меня да поедем к синю морю».
Долго ли, коротко ли — приехал стрелец-молодец на край света и остановился у самого моря; богатырский конь увидел, что большущий морской рак по песку ползет, и наступил ему на шейку своим тяжелым копытом. Возговорил морской рак:
— Не дай мне смерти, а дай живота! Что тебе нужно, все сделаю.
— Посреди синя моря лежит большой камень, под тем камнем спрятано подвенечное платье Василисы-царевны; достань это платье!
Рак крикнул громким голосом на все сине море; тотчас море всколыхалося: сползлись со всех сторон на берег раки большие и малые — тьма-тьмущая! Старшой рак отдал им приказание, бросились они в воду и через час времени вытащили со дна моря, из-под великого камня, подвенечное платье Василисы-царевны.
Приезжает стрелец-молодец к царю, привозит царевнино платье; а Василиса-царевна опять заупрямилась.
— Не пойду, — говорит царю, — за тебя замуж, пока не велишь ты стрельцу-молодцу в горячей воде искупаться.
Царь приказал налить чугунный котел воды, вскипятить как можно горячей да в тот кипяток стрельца бросить. Вот все готово, вода кипит, брызги так и летят; привели бедного стрельца.
«Вот беда, так беда! — думает он. — Ах, зачем я брал золотое перо жар-птицы? Зачем коня не послушался?»
Вспомнил про своего богатырского коня и говорит царю:
— Царь-государь! Позволь перед смертию пойти с конем попрощаться.
Пришел стрелец к своему богатырскому коню и слезно плачет.
— Царь велел в кипятке искупаться.
— Не бойся, не плачь, жив будешь! — сказал ему конь и наскоро заговорил стрельца, чтобы кипяток не повредил его белому телу.
Вернулся стрелец из конюшни; тотчас подхватили его рабочие люди и прямо в котел; он раз-другой окунулся, выскочил из котла — и сделался таким красавцем, что ни в сказке сказать, ни пером написать.
Царь увидал, что он таким красавцем сделался, захотел и сам искупаться; полез сдуру в воду и в ту ж минуту обварился.
Царя схоронили, а на его место выбрали стрельца-молодца; он женился на Василисе-царевне и жил с нею долгие лета в любви и согласии.
Источник
Конек-Горбунок (2 часть)
Конек-Горбунок (2 часть).pdf
Скоро сказка сказывается, а не скоро дело делается.
Конь с златой узды срывался,
Прямо к солнцу поднимался;
Соловей над гробом свищет;
Черный зверь в дубраве рыщет.
При конюшне царской служит
Ест он сладко, спит он столько,
Надо молвить, этот спальник
Так не диво, что он злился
Шерсть — ну, лоснится, как шелк;
В стойлах — свежая пшеница,
Что он с бесом хлеб-соль водит,
В тот же вечер этот спальник,
Прежний конюших начальник,
В стойлы спрятался тайком
Царский клад — перо Жар-птицы.
Что чуть спальник не вскричал,
А меж тем, свернувшись клубом,
Смотрит спальник, чуть живой,
Прирядился плут полночный:
Волос гладкий, сбоку ленты,
Что за диво? Смотрит снова
Ладно, завтра ж царь узнает,
Что твой глупый ум скрывает.
Спальник начал шевелиться,
Хвать перо — и след простыл.
Царь лишь только пробудился,
Спальник наш к нему явился,
Стукнул крепко об пол лбом
Если ж ты да будешь врать,
Спальник наш, собравшись с силой,
Справедлив мой, царь, донос:
Коль приказ изволишь дать,
Подал клад — и снова в пол.
Но, столкнувшись все в углу,
Вновь пустились звать Ивана
С полчаса над ним возились,
Царь. Ну ладно! Вот сряжуся
Царь, прищурясь глазом левым,
Прикажи сейчас хоть в палки, —
Царь с кровати тут вскочил
Задрожав, как лист в буран,
Молвил царь. — Постой-ка, брат.
Я вперед уж врать не стану.
Но, сказать без дальних слов,
Не достанешь мне Жар-птицу
На правёж — в решетку — на кол!
Царь велит достать Жар-птицу
Помнишь, ехав в град-столицу,
Но, сказать тебе по дружбе,
На другой день утром рано,
Чай, плутовка больно жгется.
Смотрит птиц из-под корыта
Чай, их тут с десятков с пять.
Неча молвить, страх красивы!
А уж сколько, парень, свету —
Хвать одну из птиц за хвост.
Нет, дай птиц-то мне пугнуть! —
Что, достал ли ты Жар-птицу? —
Где ж она? — Постой немножко,
Знашь, чтоб темень сотворить.
Свет такой тут вдруг разлился,
Что весь люд рукой закрылся.
Царь кричит на весь базар:
Молвил ловчий, сам со смеху
Будь же царский стремянной!
Прежний конюших начальник,
В ней страниц не так чтоб слишком,
Пять ведь сказок; вот смотрите:
Третья. дай бог память. точно!
Вот в четвертой: князь Бобыл;
Стал рассказывать протяжно:
Ездит в красном полушубке,
Спальник тут с полатей скок —
Во дворец к царю пустился
Стукнул крепко об пол лбом
И не ври, смотри, нисколько! —
Нас забавил сказкой вслух;
Вот твой царский стремянной
Спальник стукнул об пол снова.
Гей, позвать мне стремяннова! —
Спальник тут за печку стал;
Царь так начал речь: Послушай,
Сиречь молвить, Царь-девицу. —
Что ты, что ты, бог с тобой! —
На правёж — в решетку — на кол!
Царь велит в свою светлицу
Мне достать, слышь, Царь-девицу.
Но, сказать тебе по дружбе,
Надо, царь, мне две ширинки,
И сластей для прохлажденья.
Надо, царь, мне две ширинки,
И сластей для прохлажденья.—
На другой день, утром рано,
И сластей для прохлажденья;
Все в мешок дорожный с клал
Долгий день на землю к нам.
Тут Иван с конька слезает,
И сластей для прохлажденья.
Видишь, шлюпка вон мелькает.
Тут конек из глаз сокрылся,
Как же в сказках говорится, —
Чай, в обхват-то три вершка;
Тьфу ты! Словно у цыпленка!
И под голос тихий, стройный
Вдруг конек над ним заржал
Не меня ведь вздернут на кол!
Я вперед уж спать не стану. —
Всё поправим, может статься,
Если вновь ему вздремнется.
В глазки с нежностью глядит,
Сильной страстью воскипел.
Не дадут мне спать средь ночи
Все для свадьбы уж готово;
Завтра ж утром, светик мой,
Царь нисколько не сердился,
То доставь ты мне в три дня
Перстень, слышь ты, Царь-девицы.
Как же, плут, не торопиться:
И зачем мой братец красный
Завернулся в мрак ненастный
Не забудь же! — Помнить буду,
Кто те братец, кто те мать,
Чтоб в родне-то нам не сбиться.
Месяц — мать мне. Солнце — брат.
Да смотри, в три дня назад! —
Царь-жених к тому прибавил.
Видишь, вздумал царь жениться,
Знашь, на тоненькой царице,
Дал мне сроку три дня только;
Перстень дьявольский достать!
Где-то в терем поклониться
Тут конек: Сказать по дружбе,
Взяв три луковки в карман,
Уважаемый читатель! Надеемся Вам понравилась сказка и наш сайт. Мы были бы рады, если бы вы уделили минутку и рассказали что именно вам понравилось.
Оставьте отзыв на Яндексе!
Источник