2. Эмоционально-оценочная природа эстетического отношения
Специфическая система связи объекта и субъекта, которая складывается в эстетической ситуации, требует, чтобы духовная деятельность субъекта соответствовала характеру объекта — носителя эстетической ценности. Отвечая этому требованию, эстетическое восприятие становится особого рода переживанием.
Всякая эстетическая оценка есть более или менее четко осознаваемое и более или менее точно формулируемое выражение чувства испытанного человеком при восприятии некоего предмета — радости, восхищения, преклонения, сочувствия и т. п. В других сферах ценностной ориентации — не говоря уже о на-
учном познании! — эмоциональная основа суждения либо необязательна, либо просто невозможна. В эстетическом же отношении человека к миру именно и только непосредственное переживание, характер и сила испытанногочувства становятся единственным необходимым и достаточным основанием оценочного суждения. Не рассудок, не логический анализ, не обращение к авторитетам, а голос собственного чувства диктует мне оценку «красиво» или «уродливо», «трагично» или «комично». И кто бы ни стал это суждение оспаривать, я останусь при своем мнении, потому что оно выражаетмое собственное переживание. Поэтому нельзя логически доказать несостоятельность моего непосредственного эмоционального восприятия — его можноотвергнуть, но нельзяопровергнуть. Споры о красоте и остаются безрезультатными до тех пор, пока одному из спорящих не удастся перевести другого на свои позиции восприятия и переживания оцениваемого предмета, пока ему не удастся помочь оппоненту почувствовать предмет так, как чувствует его он сам. Такова, в частности, первейшая задача художественной критики, требующая от критика особого таланта, не нужного ученому-искусствоведу. Эмоциональность эстетического отношения к действительности вбирает в себя, втягивает индивидуума значительно более глубоко и полно, чем его познавательное отношение к миру и даже другие направления ценностной ориентации, — ведь эстетическое чувство естьнаиболее сокровенная, интимная и неотрывная от индивидуальности форма субъективного. Конечно, и познание осуществляется субъектом, и нравственное, политическое и т. п. отношения суть отношения субъекта. Дело, однако, в том, что субъективное начало не только играет в разных сферах духовной деятельности различную роль, но и участвует в них на разных своих уровнях.
Хотя добываемая познанием истина формулируется сознанием субъекта, ее содержание безлично и потомубезэмоционально — субъектом познания является «трансцендентальный субъект», как называл его И. Кант, т. е. человек какпредставитель рода, а не личность во всей ее конкретности и неповторимости. В политической, юридической, религиозной и даже нравственной сферах ценностной ориентации субъективное также выступает на уровняхнадиндивидуальных. субъектом является здесь не личность, а та или иная социальная группа, класс, нация и т. д., а в известных ситуациях все человечество. Потому-то в этих областях аксиосферы культуры вырабатываются и формулируются определенныеценностные нормы, обязательные для всех членов данного социального коллектива, — скажем, религиозная догматика и формы обрядности, правовые установления, программы политической партии, нравственный кодекс. Понятно, что
религиозная, политическая, правовая, этическая оценки не требуют непременного включения оцениваемого явления в жизненный опыт оценивающей личности. В эстетическом же отношении такое включение абсолютно необходимо, ибо то, что не воспринято и не оценено мноюлично, не имеет для меня никакой эстетической ценности. Предпринимавшиеся не раз в истории культуры попытки установить эстетические каноны, нормативы, догмы оказывались безрезультатными, ибо для их утверждения даже у тоталитарных социальных систем нет необходимых средств принуждения, подобных тем, какими они располагают для утверждения надындивидуального, сверхличностного характера всех иных ценностей. Эстетическоевоспитание тем и отличается отпринуждения, что должно сделать социально-идеологические ценностные установкивнутренней психологической позицией личности, включающей направленность ее эмоциональных реакций.
Но эмоции эмоциям рознь. Переживания, возникающие в эстетической ситуации, отличаются от всех других тем, что их возбуждает бескорыстный интерес субъекта к объекту. Корыстные интересы возбуждают такие эмоции, которые сигнализируют о наличии некоей биологической или социальной потребности — голода, полового желания, жажды накопления, власти и т. п. — и о степени ее удовлетворения, эстетические же чувства имеют иное происхождение: они выражаютдуховную потребность (и меру ее удовлетворения) в созерцании и переживании предмета, ценность которого не в приносимой им пользе или выгоде, ав самом факте его существования, и именно в той форме, в какой мы его ощущаем, — так любуемся мы красотой звездного неба, изяществом движений газели, величием морской стихии.
Зрение и слух потому и стали привилегированными для эстетического восприятия чувствами, что они связаны с духовной сферой несравнимо более тесно, чем обоняние и осязание. В высшей степени показательно, что в русском языке, да и во многих других, слова, обозначающие деятельность сознания, взяты из терминологии зрительного восприятия, например: мировоззрение, миросозерцание, политические и философскиевзгляды, научная точказрения; очень часто мы говоримвидеть в смыслепонимать (например: «Я вижу, что это сложная проблема»), а человека невежественного в народе называют «темным», т. е. «слепым», «незрячим».
Объясняется это тем, что для практической жизнедеятельности людей, для их коллективного труда и взаимного общения зрение имеет первостепенное значение, неизмеримо большее, чем какой-либо другой способ чувственного восприятия. Что же касается слуха, то его связь с сознанием обусловлена его главной
функцией орудия восприятия речи — основного средства обмена мыслями в человеческом обществе. Именно звуковой язык развил ухо человека так, что оно стало улавливать тончайшие оттенки тембра, ритма, интонаций, давая возможность сознанию сопрягать звук с определенным духовным содержанием, с мыслью, чувством, т. е. воспринимать егоосмысленно. Потому-то все искусства обращены только к зрительному и слуховому восприятию или к вырастающему на их почве воображению (литература) — духовный смысл, идейно-эмоциональная содержательность искусства не могут быть восприняты носом, языком или рукой; лишь глаз и ухо оказываются способными улавливать и передавать сознанию заключенную в художественных творенияхдуховную информацию.
Духовно-бескорыстный характер эстетического переживания объясняется двумя причинами. Первая из них — особенности объекта восприятия и оценки: поскольку форма предмета не вызывает никакого утилитарного, нравственного, религиозного, политического, правового интереса, поскольку ею нельзя обладать, поскольку она не приносит никакой выгоды, постольку возбуждаемые ее созерцанием эмоции и оказываютсяальтруистическими, а неэгоистическими; они сигнализируют о ценности предмета, т. е. о его соответствии интересам нашего духа, а не тела и не кармана.
Вторая причина, определяющая своеобразие эстетических эмоций, состоит в том, что бескорыстно-духовное переживание возбуждается не созерцанием объекта как такового, а его соотнесением с идеалом. В отношениях между реальным и идеальным и скрывается последний ключ к тайне эстетического — не случайно именно вокруг этого отношения билась мысль крупнейших представителей эстетической науки прошлых времен, начиная от Платона и Плотина и кончая Н. Чернышевским и В. Соловьевым.
Источник
Эмоционально-оценочная природа отношений
Специфическая система связи объекта и субъекта, которая складывается в эстетическом отношении, требует, чтобы духовная деятельность субъекта соответствовала характеру объекта-носителя эстетической ценности. Отвечая этому требованию, эстетическое восприятие становится особого рода переживанием.
Характерной особенностью эстетического отношения является его эмоциональная природа. Всякая эстетическая оценка есть более или менее чётко осознаваемое и более или менее точно формулируемое выражение испытанного человеком при восприятии некоего предмета переживания – радости, восхищения, преклонения, сочувствия. В других сферах ценностной ориентации эмоциональная основа суждения либо необязательна, либо просто невозможна. Во всяком случае, радостное чувство, испытываемое учёным при сделанном им открытии, не можетдаже для него самого служить критерием правильности этого открытия. И как ни велика роль эмоционального механизма совести в области нравственности, не ему принадлежит последнее слово при определении этических норм и запретов. В эстетическом же отношении человека к миру именно только непосредственное переживание, характер и сила испытанного чувства становятся единственным, необходимым и достаточным основанием оценочного суждения. Если же кто-то станет это суждение оспаривать, человек будет отстаивать его. Кто и каким способом может доказать неправильность наших эмоций? Оценочное суждение можно отвергнуть, но опровергнуть его невозможно. Отсюда и возникают специфические трудности эстетического воспитания.
Тем самым эстетическое отношение к действительности вбирает в себя, втягивает индивидуума значительно более глубоко и полно, чем любое другое. Переживание, в котором реализуется эстетическое отношение, есть наиболее сокровенная, интимная и неотрывная от индивидуальности форма субъективного.
Дело в том, что субъективное начало не только играет в разных сферах духовной деятельности различную роль, но и участвует в них на разных своих уровнях. Утилитарная, этическая, политическая оценки не требуют непременного включения оцениваемого явления в жизненный опыт оценивающей личности.
В эстетическом же отношении такое включение абсолютно необходимо, и то, что не воспринято и не оценено человеком лично, не имеет для него никакой эстетической ценности. Именно поэтому нет и не может быть никаких “эстетических кодексов”, а все эстетические нормы, каноны и догмы, которые устанавливались в истории культуры, оказывались эфемерными и скоропреходящими, да и обязательность их не могла быть жёстко обеспечена даже на некоторое время. У общества нет для этого средств принуждения, подобных тем, какими оно располагает для утверждения надындивидуального, сверхличного характера всех иных ценностей.
Недостаточно, однако, установить эмоциональную природу эстетического восприятия, поскольку эмоции бывают разными. Переживания, возникающие в эстетической ситуации, отличаются от всех других эмоциональных состояний тем, что их возбуждает бескорыстный интерес субъекта к объекту, то есть отношение духовного, а не биофизиологического уровня. Корыстные интересы возбуждают эмоции, которые сигнализируют о наличии некоей биологической или социальной потребности и о степени её удовлетворения. Эстетические же чувства имеют иное происхождение: они выражают известную духовную потребность и меру её удовлетворения в созерцании и переживании предмета, ценность которого не в приносимой им пользе или выгоде, а в самом факте его существования. Именно такая бескорыстность отличает чувство прекрасного от чувства приятного, чувство возвышенного от чувства страха.
Духовный и бескорыстный характер эстетического переживания объясняется двумя причинами. Первая – особенности объекта восприятия и оценки содержательной формы как носителя эстетической ценности. Но ценность эта не потребительская, а практически бесполезная, чисто духовная. Почему же практически бесполезная ценность так дорога человеку? Потому (и это вторая причина), что бескорыстно-духовное переживание возбуждается не созерцанием oбъекта как такового, а соотнесением объекта с идеалом.
Соотнесение реальности с идеалом возникает тогда, когда в непосредственном чувственном восприятии человеком реального предмета этот предмет ставится им в определенную связь с идеалом. От того, какова именно эта связь, будет зависеть конкретная эстетическая оценка предмета – признание его красивым, безобразным, возвышенным. Вне соотнесения с идеалом реальный мир никакой эстетической ценности не имеет. Он остается реальным, материальным – и только. Эстетическим светом природа загорается только тогда, когда человек через духовное восприятие соединит ее с общественными идеалами людей. Если же эта связь будет разорвана, эстетическая ценность исчезнет, останется только ее носитель.
Источник