Какая природа науки криминалистики

3. Природа науки. Криминалистика в системе научного знания

3.1. Развитие научных представлений о природе криминалистики

Развитие любой конкретной науки в известной степени определяется представлением о ее месте в системе научного знания. В истории криминалистической науки решение этого вопроса имело существенное значение как для определения ее служебной функции и роли в уголовном судопроизводстве, так и для уяснения источников тех данных, за счет использования которых растет арсенал криминалистических средств и методов борьбы с преступностью.

Рассматривая формирование научных представлений о природе криминалистики и ее месте в системе наук, можно выделить несколько концепций решения этого вопроса, исторически сменявших друг друга либо сосуществовавших на протяжении какого-то периода развития науки.

Криминалистика — техническая или естественно-техническая наука. Взгляды на криминалистику как на техническую или естественно-техническую науку характерны для этапа ее становления как самостоятельной области знаний. Как нам представляется, причиной такой оценки природы криминалистики было стремление отмежеваться от классической правовой уголовно-процессуальной науки. Подчеркивая, что криминалистика — это прикладная техническая дисциплина, сторонники данной концепции тем самым хотели доказать невозможность существования и развития криминалистических и процессуальных знаний в рамках одной науки необходимость их отпочкования. С позиций решения этой задачи рассматриваемая концепция известное время играла, по нашему мнению, прогрессивную роль. Ее наиболее откровенными сторонниками в советской криминалистике были Г. Ю. Маннс и Е. У. Зицер.

Г. Ю. Маннс, рассматривая криминалистику как прикладную техническую дисциплину, подчеркивал ее происхождение от уголовно-процессуальной теории и связь с уголовно-процессуальным правом 360 . Е.У. Зицер придерживался аналогичных взглядов 361 .

Опровергая взгляд на криминалистику как на техническую дисциплину, но избегая называть ее правовой наукой, Б. М. Шавер несколько двусмысленно утверждал, что она изучает неправовые приемы и методы работы с доказательствами 362 , чем дал повод для некоторых ученых-процессуалистов присоединиться к позиции Г. Ю. Маннса и Е. У. Зицера уже в более позднее время.

Для доказательства технической природы криминалистики некоторые ученые избрали другой путь. На долю криминалистики они оставляли только криминалистическую технику, криминалистическую же тактику и методику включали в науку уголовного процесса. Таким образом, криминалистика опять оказывалась пресловутой “полицейской техникой” или “научной полицией”, как ее понимали Ничефоро, Рейсс и некоторые другие западные криминалисты. Так, М. С. Строгович пришел к выводу, что “криминалистика строится как уголовная техника”, тактика же должна включаться в общий курс уголовного процесса, а методика расследования — в его специальный курс 363 .

Читайте также: Какая моя стихия природы

К точке зрения М. С. Строговича присоединился другой видный советский процессуалист — М. А. Чельцов, который писал: “Криминалистика является неправовой наукой и не может заниматься разработкой методов проведения процессуально-правовых действий. Вся так называемая криминалистическая тактика есть тактика процессуальная. Область же криминалистики — это техника обнаружения, закрепления и обработки вещественных доказательств, построенная на применении методов естественных и технических наук, приспособленных к специальным целям уголовного процесса” 364 .

Криминалистика — наука двойственной природы (естественно-технической и уголовно-правовой). Взгляд на криминалистику как на техническую дисциплину сковывал ее развитие и ограничивал сферу ее рекомендаций. Практика борьбы с преступностью настоятельно требовала разработки тактики и методики расследования; ведущие же представители уголовно-процессуальной науки, объявившие о намерении разрабатывать эти вопросы, дальше деклараций в этой области не пошли. Сама жизнь поставила на повестку дня вопрос о пересмотре оценки криминалистики как дисциплины исключительно технической. Практически одновременно возникли две новые концепции природы криминалистики. Одна из них заключалась в том, что криминалистика рассматривалась в одной своей части как техническая, а в другой — как правовая наука. Согласно второй концепции, криминалистика признавалась правовой наукой.

Наиболее отчетливо взгляд на криминалистику как на науку, которая имеет двойственную природу, был сформулирован П. И. Тарасовым-Родионовым. Он писал: “Продолжающийся еще и в настоящее время спор по вопросу о природе науки советской криминалистики объясняется в известной мере наличием в этой науке двух направлений, что игнорируют не только процессуалисты, но и часть криминалистов. Первым и основным в науке советской криминалистики является направление о раскрытии и расследовании преступления. В этой своей основной части советская криминалистика является правовой наукой, вооружающей следователя в его почетной и ответственной работе по борьбе с преступностью. Но в советской криминалистике есть и второе направление — о методах исследования отдельных видов вещественных доказательств, причем эти исследования производятся на основе переработанных и приспособленных в этих целях данных естественных и технических наук. Это второе направление науки советской криминалистики носит технический, а не правовой характер” 365 . Отличие позиции П. И. Тарасова-Родионова от позиции его предшественников заключается, таким образом, в том, что если последние рассматривали как технические все рекомендации криминалистики, в том числе и рекомендации в области тактики, которые затем были отнесены процессуалистами к их науке, то П. И. Тарасов-Родионов “вернул” криминалистике тактику и методику расследования, объявил их правовой частью или направлением криминалистики, но в то же время в рамках единой науки усмотрел наличие и технической части или направления.

Можно полагать, что взгляды П. И. Тарасова-Родионова в известной степени оказали влияние на позицию некоторых процессуалистов. Например, Н. Н. Полянский также, правда, с оговорками, придерживался мнения о двойственной природе криминалистики 366 , а М. С. Строгович признал наличие в криминалистике и правовой части, “уголовно-процессуальной дисциплины”, как он ее называл 367 . Эти высказывания перечисленных авторов уже можно расценивать как известное отступление в пользу криминалистики.

Половинчатое решение вопроса о природе криминалистики П. И. Тарасовым-Родионовым, как уже отмечалось, по времени совпало с возникновением представления о ней только как о правовой науке. Естественно, что сторонники этой концепции подвергли критике как причисление криминалистики к техническим дисциплинам, так и взгляды П. И. Тарасова-Родионова. “В концепции П. И. Тарасова-Родионова о двух направлениях в криминалистике, — писал в те годы А. И. Винберг, — неправильно отображаются действительно имеющиеся в науке советской криминалистики два неразрывно связанных раздела: криминалистическая техника и тактика. Криминалистическая техника вне криминалистической тактики беспредметна. Все достижения криминалистической техники реализуются в правовой деятельности органов суда и следствия через криминалистическую тактику. Криминалистическая техника и криминалистическая тактика в значительной степени определяют научное содержание методики расследования преступлений, в которой они синтезируются” 368 .

Если взгляд на криминалистику как на техническую науку повлек за собой попытку некоторых ученых “изъять” из нее вопросы тактики и методики, то концепция П. И. Тарасова-Родионова дала повод для предложений о выделении из криминалистики в самостоятельную дисциплину криминалистической экспертизы. Несмотря на то, что эти предложения были подвергнуты резкой и обоснованной критике С. П. Митричевым, А. И. Винбергом 369 и другими авторами, они оказались весьма живучими и вновь были выдвинуты уже в конце 50-х годов 370 .

Криминалистика — юридическая наука. Взгляд на криминалистику как на юридическую науку сформировался в 1952-1955 гг. и впоследствии стал господствующим как в криминалистике, так и в правовой науке в целом. Первыми с обоснованием этой концепции выступили С. П. Митричев 371 , А. И. Винберг, Г. Б. Карнович, В. Г. Танасевич 372 . Во время дискуссии о предмете криминалистической тактики (1955) концепция юридической природы криминалистики была поддержана А. Н. Васильевым, А. А. Пионтковским; Г. Н. Александровым, Н. В. Терзиевым, С. А. Голунским и другими участниками дискуссии.

Содержание концепции и ее обоснование в настоящее время заключаются в следующем:

криминалистика — правовая наука, ибо ее предмет и объекты познания лежат в сфере правовых явлений;
криминалистика — правовая наука, так как ее служебная функция, решаемые ею задачи относятся к правовой сфере деятельности государственных органов, к правовым процессам (расследование, судебное разбирательство);
все рекомендации, разрабатываемые криминалистикой для практики, носят строго выраженный правовой характер, основаны на законе, соответствуют его духу и букве; они вызваны к жизни потребностью ликвидации в нашей стране преступности и “развивались в советском уголовном процессе лишь с единственной целью оказания научной помощи следственным и судебным органам в отыскании истины по делу” 373 ;
“юридический характер криминалистики проявляется в нормативно-юридической функции, свойственной ей как отрасли правоведения, под воздействием которой многие научные рекомендации криминалистики вводятся в содержание правовых норм” 374 ;
криминалистика связана со многими науками — как общественными, так и техническими, но связи эти носят преимущественно частный и локальный характер, тогда как основной “питательной средой” для криминалистики является право, правовые науки, следственная и экспертная практика;
наконец, исторически криминалистика зародилась в рамках именно правовой — уголовно-процессуальной — науки.

переноса идей и представлений из одной области знания в другую;
использования понятийно-концептуального аппарата, методов и иных познавательных средств одних областей другими;
формирования комплексных, междисциплинарных проблем и направлений исследования;
формирования новых научных дисциплин “пограничного типа” на стыках известных ранее областей знания;
сближения наук, усиления взаимосвязи и взаимодействия наук;
универсализации средств языка науки;
выработки региональных и общенаучных форм и средств познания;
усиления связи между философским и частнонаучным знанием, увеличения разнообразия каналов и форм связи между ними 386 .

Источник