otec_piotr
В комменатриях к моей статье «Спасаются ли католики?» priestal приводит пространное выражение из «Догматического богословия» свящ. Олега Давыденкова, а также ражение из моей статьи и делает вывод, что они фактически одинаковы. Однако это кажется только на первый взгляд.
Давыденков пишет: «…Господь воспринял не природу Адама в его первозданном состоянии, какую тот имел до грехопадения, а нашу природу со всеми последствиями падения…»
А я пишу: «Для спасения рода человеческого Христос добровольно воспринял следствия первородного греха для тела, т.е. беспорочные или безукоризненные страсти, т.е. те самые страсти, которыми прародители были наказаны Божественным правосудием».
Разница существенная:
Давыденков утверждает, что все следствия грехопадения были восприняты Христом,
а я – только следствия для человеческого тела, т.е. беспорочные или безукоризненные страсти: голод, жажда, утомление, боязнь смерти и самую смерть.
Возникает вопрос: а почему о. Олег Давыденков не раскрывает этого загадочного слова ВСЕ? Почему он говорит и не однажды только о беспорочных или безукоризненных страстях, воспринятых Господом, ссылаясь при этом и на св. Иоанна Дамаскина: «Естественные и беспорочные страсти — суть страсти, не находящиеся в нашей власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, происшедшего из-за преступления, как например: голод, жажда, утомление, труд, слезы, тление, уклонение от смерти, болезнь, предсмертная мука, от которой происходит пот и капли крови»?
Ведь кроме следствий грехопадения для тела, какими и являются беспорочные страсти, есть еще и следствия для души. А они следующие: а) смерть души, б) помрачение разума, в) низвращение воли (удобопреклонность ее ко греху) и г) искажение образа Божия (согласно митр. Макария). Впрочем, эти следствия для души, полагаю, и Давыденков не отрицает.
И если Христос воспринял ВСЕ следствия греха, то он и эти следствия воспринял. Да, собственно, он эти следствия и должен был воспринять. Если дело спасения заключается в исцелении природы, как учат современные православные богословы, то Христос должен на Себя воспринять: и смерть души, и помрачение разума, и искажение образа Божия, и удобопреклонность ко греху человеческой воли. Ну не пришел же Христос, чтобы исцелить нашу природу только от голода, жажды и других беспорочных страстей? Ведь больна эта природа в первую очередь удобопреклонностью ко греху и другими перечисленными недугами души.
Однако Давыденков как бы забывает назвать болезни души, от которых пришел исцелить Христос, и потому принял на Себя. И такая его забывчивость понятна. Ведь, тогда нужно признать, что у Христа: и разум помрачен, и воля удобопреклонна ко греху, и душа находится в состоянии смерти. А такого «Христа» способен воспринять далеко не каждый православный христианин.
Именно потому Давыденков и ограничивается этим абстрактным понятием «ВСЕ».
Тем самым Давыденковым достигаются две цели:
а) православные христиане не отпугиваются и признают Христа за грешника, у Которого природа удобопреклонна ко греху, даже не понимая этого, и
б) единомышленники признают за своего.
Впрочем, в этом он не оригинален. В свое время при написании статьи «Современные ересиархи: проф. А.И.Осипов», опубликованной в «Русском Вестнике» (1999, №34-35), я столкнулся с тем же. Ибо хотя Осипов и учит о восприятии Христом нашей природы со всеми последствиями греха, а, значит, и удобопреклонности ко греху природы, нигде в изданных к тому времени работах он прямо об этом не пишет. Потому мое утверждение, что Осипов исповедует ересь Феодора Мопсуетского, имеет косвенные доказательства.
Мне пришлось сослаться на его лекцию «Почему Христос не родился римским императором?» В этой лекции Осипов живописует все зло, существующее в человечестве к приходу Спасителя: жестокость, лукавство, вероломоство, убийства, каннибализм, блуд и всякие непотребства. Это все происходит потому, делает вывод Осипов, что у нас глубоко ненормальная природа. А затем неожиданно утверждает, что эту порочную человеческую природу воспринимает Христос, чтобы исцелить ее в Самом Себе.
Признаться, я ожидал, что меня обвинят в клевете на уважаемого профессора. Что Осипов вовсе не утверждает, что у Христа удобопреклонная ко греху природа.
Но нет. В «Русском Вестнике» (№52, 1999) было опубликовано письмо целой группы священнослужителей и мирян-катехизаторов одного из московских храмов, в котором авторы встают на защиту осиповского мнения о восприятии Христом «глубоко ненормальной природы», природы, удобопреклонной ко греху.
«Если Христос воспринял поврежденную природу,- пишут авторы, — то есть взял на Себя так называемый первородный грех, то Его Жертва является исцелением человеческой природы – ее спасением, и через это открывается возможность спасения каждого верующего. Если же Он воспринял человеческую природу неповрежденной, то Его Жертва и не исцеляет ее, и смысл Жертвы оказывается под вопросом».
Авторы убеждены, что Христос взял на Себя, как пишут они, «так называемый первородный грех», т.е. как сам грех, так и все его следствия для души и тела.
Правда, первородный грех для них «так называемый», они отрицают виновность за его потомков Адамовых, а, значит, и Христа. Тогда Христос становится виновным в первородном грехе, и, значит, грешником. И они входят в явное противоречие с христианским учением. Но это их отрицание является отрицанием по необходимости. В статье «Что такое первородный грех? И виновны ли за его потомки Адамовы?», размещенной здесь, в дневнике, 15 августа 2009 г. об этом подробно говорится.
Первородный грех передается от родителей детям через страстное зачатие от отца и матери. И чтобы исключить переход на Него первородного греха Христос воплощается только от Матери. Для того, ведь, и было Благовещение.
А если Христос для исцеления человеческой природы, как говорят, должен воспринять первородный грех, то Он должен был воспринять эту природу от отца и матери. Да и смысл их учения, что Христос должен быть во всем подобным нам, как они это понимают, подразумевает, что Христос воспринимает плоть от двоих родителей.
Именно – подразумевает. Прямо об этом никто не пишет. По той же причине, по какой не указывается, что Христос недугует помрачением разума и удобопреклонностью ко греху. В противном случае проболтавшийся товарищ оказывается в очень щекотливом положении.
К примеру, диакон Андрей Кураев, профессор МДА.
В своей книге «Сатанизм для интеллегенции» Кураев пишет, что человеческая природа, «ставшая, говоря святоотеческим языком, «удобопоползновенной ко греху», передается одним ее носителем другому – от родителей к детям». «Так как же вырваться из этой спирали несвободы?» – вопрошает он. И отвечает: «Чтобы «исцелить человечность», Бог-Сын в Свою Личность берет нашу изуродованную грехом природу. Со Своей Ипостасью Он соотносит человеческую природу. Любое стремление человеческой природы Христа не может перейти в действие без согласия Его Божественной Личности. Но Ипостась Логоса не может создавать мир «фантастических логосов». И, значит, через абсолютную непогрешимость, неподверженность ко греху Своей Ипостаси Логос выпрямляет искореженность человеческой природы» (Т.2, М., 1997, с.170).
В статье «О ересях диакона Кураева» («Русский Вестник», 1998, №44-45) я указал, что это выражение Кураева свидетельствует, что в своей христологии он следует известному ересиарху Феодору Мопсуетскому. И Кураев, защищаясь, еще больше обнажил свою приверженность ереси Феодора. В своей книге «О нашем поражении» он пишет:
«Наконец, если прав священник Петр и человеческая «природа уже совершенно чиста и непорочна» в момент Воплощения, то в чем же подвиг Христа? Зачем нужны были Его борения, страдания и Воскресение, если человечество было полностью исцелено уже в Рождестве? Если во Христе человеческая природа не претерпевала исцеления, — то нет разницы между Человечеством Христа до Воскресения и по Воскресении. Неужели ничего-ничего не изменяется в Человечестве Христа на пути от Рождества к Воскресению? Неужели никаких усилий к этому изменению не прилагала человеческая воля Христа? Но если мы предположим, что Спаситель воспринял ту человеческую природу, каковой она стала после грехопадения, и Своим подвигом соделал ее даже высшей, чем она была в Адаме до его греха, — только тогда в Евангелии не оказывается «лишних страниц» (СПб, 1999, с.496).
Таким образом, Кураев не верит, что человеческая природа Спасителя была чиста и непорочна уже в Рождестве, а исповедует, что такой она стала постепенно в течение всей земной жизни Христа, стала результатом подвига Христа по исцелению Своей удобопреклонной ко злу природы. Человеческая природа Христа, по мнению Кураева, «удобопоползновенна ко греху», «удобопреклонна ко злу», «уязвима для искушений», «доступна для искушений», природа, «в которой гораздо сложнее оставаться в неуязвимости для вражьих стрел». Чистой и непорочной эта природа стала постепенно, в результате подвига Христа в течение всей Его земной жизни, в результате исцеления Им этой удобопреклонной ко греху природы. Однако Кураев отрицает, что он исповедует ересь Феодора Мопсуетского. Но, ведь, именно Феодор учил, что Христос «путем жизни стал непорочен». Разве диакон Кураев не учит, что человеческая природа Христа стала чистой и непорочной в течение земной жизни Спасителя, что «Спаситель воспринял ту человеческую природу, каковой она стала после грехопадения, и Своим подвигом соделал ее даже высшей, чем она была в Адаме до его греха»? Человеческая природа Христа не есть некое отвлеченное понятие, а усвоена Себе Его Божественной Ипостасью, и потому, говоря, что человеческая природа не является чистой и непорочной уже Рождестве, тем самым утверждается, что Сам Христос не является чистым и непорочным уже в Рождестве, а стал таковым в течение Своей жизни. И если Феодор утверждал, что Христос человек путем жизни стал непорочен, то неужели Кураев полагает, что чем-то отличается от Феодорова утверждения, утверждение его (Кураева), что подвигом всей Своей жизни стал непорочен Христос Богочеловек?
Вот к чему приводит излишняя откровенность. Не пришлось бы Кураеву оправдываться, если бы в книге «Сатанизм для интеллигенции» он утверждал, подобно Давыденкову, о восприятии ВСЕХ следствий первородного греха, не уточняя для непросвещенных — КАКИХ.
Это говорит, что Кураев не усвоил принципы старших товарищей, а Давыденков – усвоил. Один из таких товарищей М.С. Иванов – проректор МДА, заведующий кафедрой догматического богословия, фактически – самый главный богослов в Русской Православной Церкви. Он вообще ничего не пишет, касающегося христологии. Он преподает, а слово, как известно, к делу не подошьешь. В одной из лекций он утверждал, что Богородицу следует именовать Христородицей. Встретив непонимание со стороны студентов, он прекратил употреблять этот термин в лекциях. Об этом говорится в статье прот. Сергия Богоявленского «Торжество несторианской ереси в стенах Московской духовной академии» («Русский Вестник», 2000, №37-38).
Однако встретив возражение, Иванов в знак протеста не ушел с поста заведующего кафедрой догматического богословия академии, не стал в церковной печати убеждать всех, что правильнее Богородицу именовать Христородицей.
Он остался преподавать, воспитывая будущих пастырей и архипастырей Церкви, богословов, преподавателей духовных академий и семинарий. Он верит, что, воспитываемые им давыденковы и кураевы, донесут до всех его веру и несторианство в Православии станет верой общепризнанной. Верит, что придет время и его воспитанникам не придется лукавить и применять двусмысленные термины. Они открыто скажут, что:
«Если Христос воспринял нашу поврежденную грехом природу со всеми следствиями первородного греха для души, то для чего необходимо было Благовещение и рождение от Девы? Благовещение никак не вписывается в это учение о спасении. Поврежденную грехом природу Христос должен был воспринять от Иосифа и Марии. Если спасение заключается в исправлении природы, что великого совершил бы Христос, исправив природу, воспринятую от Девы? Сын Божий должен был воспринять человеческую природу от самой тяжкой грешницы».
Кто сомневается, что это время наступит?
Источник