14. Основные концепции антропосоциогенеза. Биосоциальная природа человека.
Антропосоциогенез (происхождение человека и общества) – процесс формирования человека как особого вида живых существ и человечества как особой формы объединения индивидов. Антропогенезом называют научную дисциплину и раздел философии, изучающие указанный процесс.
Здесь внимания, прежде всего, удостаиваются телесная организация (физический тип) человека и все формы человеческого поведения (включая орудийную деятельность, речь, рефлексы и т.п.). Считается, что внутреннее устройство и функционирование человеческого организма сыграли решающую роль в становлении всего человеческого, в том числе культуры («культура из человека, как дуб из желудя»).
Основные концепции антропосоциогенеза:
— креационистская или мифологическая (человек и человечество – Божьи творения или произведения неких сверхъестественных сил, при этом человека отличает от всего прочего богоподобный разум, свободная воля и бессмертная душа, человечество же в целом находится под особо пристальным контролем и опекою своего Творца);
— эволюционная (человек — результат биологической эволюции, общество формировалось и продолжает формироваться в процессе социальной или культурной эволюции. При этом среди биологических качеств, особо важных для антропосоциогенеза, выделяют «гомидную триаду»: 1) прямохождение, 2) кисть руки, приспособленную к труду, 3) высокоразвитый мозг. В истории общества подчерчивают: огромное количество сложных индивидов, составляющих социум, что обуславливает грандиозную сложность социальных процессов и создаваемых ими структур);
— трудовая (человек, изменяя природу своим целенаправленным трудом, становится разумным и социальным существом, производительные силы и производственные отношения сплачивают и организовывают социум);
— культурологическая (человеческие стада изначально отличались особой прочностью, потому что слишком слабые на фоне зверей-конкурентов люди были достаточно умны, чтобы быстрее и лучше других наращивать силы путем объединения, а крепкие коллективы интенсивно обменивались опытом, что порождало бурный рост искусственной среды — культуры, делавшей людей все более человечными);
— игровая (человек непрестанно вырывается за рамки своей животности от избытка внутренней «детской игривости» — творческой активности, спонтанной жажды разнообразия развлечений, бурной игры внутренних сил, а вовлеченные в коллективные игры личности формируют общество в качестве среды для максимально полной реализации этой сверхживотной игривости);
— психоаналитическая или психосоматическая (создавая табу, призванные сдерживать сильные разрушительные влечения каждой личности, мы становимся сдержанными животными, то есть социализируется, общество же постоянно укрепляется, чтобы еще лучше обуздывать стихии, рвущиеся из подсознания);
— семиотическая (создание и совершенствование языка преобразовывает человека, вынужденного приспосабливаться к речевым контекстам, язык же становится и эффективнейшим средством связи между людьми, сплачивает нас воедино);
— космогеная или космогенетическая (люди – это занесенные на Землю инопланетяне или же организмы, выращенные инопланетными экспериментами).
Для понимания сущности человека важно выявлять его биосоциальную природу ‑ соотношение биологического и социального в нем:
— какие черты врожденные, а какие привиты обществом (воспитанием, общением, трудом и иной деятельностью, местом в обществе, общественными нравами и идеалами и т.п.);
— как биологическое и социальное взаимодействуют между собой;
— что в человеке изменчиво и под влиянием чего, а что неизменно и насколько.
Уже Аристотель, назвав человека «политическим животным», подчеркнул его принадлежность к двум мирам: животному и социальному. По биологическим (телесным) признакам человек незначительно отличается от других высших приматов (человекообразных обезьян). Зато по социальным характеристикам он далеко ушел от всех животных, и уместны лишь самые поверхностные аналогии между человеческим обществом и стадами-стаями млекопитающих или огромными семьями пчел, муравьев и других коллективных насекомых. Больше всего отличаются наши язык и орудийная деятельность – в этом даже специально тренированные животные колоссально отстают от малоразвитых людей.
Нынче из отечественной философии постепенно вытесняются марксистские представления о доминировании социально-экономических факторов при формировании человека, а все возрастающую роль играют биологические аспекты, изучаемые генетикой, физиологией, психологией, психоанализом и т.п. При этом биологическая и культурная эволюция рассматриваются во взаимосвязи, несмотря на то, что человек оставался биологически неизменным в процессе формирования культуры.
Рассматривая человека как единство тела, души и духа, «телесное» отождествляют с чисто физиологическим, «душевное» с индивидуально-психологическим, а духовное с социальным.
Источник
III. Концепция человека и его природы
Эти вопросы ни в коем случае нельзя считать чисто академическими.
Если бы люди различались в своей психической и духовной основе, как бы мы могли говорить о человечестве в более широком смысле, нежели
физиологический и анатомический? Как бы мы могли понять «чужака»,
если бы он в принципе отличался от нас? Как бы мы могли понять
искусство совершенно иных культур, их мифы, их драму, их скульптуру;
не свидетельствует ли это о том, что все мы обладаем одной и той же
Вся концепция человечности и гуманизма основывается на идее
человеческой природы, присущей всем людям. Это — исходное положение как буддизма, так и иудейско-христианской традиции. Первое из этих учений разрабатывало представления о человеке в экзистенциальных и антропологических понятиях; в нем утверждалось, что одни и те же психические законы распространяются на всех людей, поскольку «человеческая ситуация» одинакова для всех нас; что все мы живем под
влиянием иллюзии отдельности и нерушимости нашего «я»; что все мы пытаемся найти ответ на вопрос о существовании, алчно цепляясь за вещи, в том числе и за такую специфическую вещь, как «я»; что все мы
страдаем, поскольку такой ответ на запрос жизни ошибочен, и что мы
можем избавиться от страдания, только дав правильный ответ о необходимости преодолеть иллюзию отдельности, преодолеть алчность
и пробудиться навстречу фундаментальным истинам, которые управляют нашим существованием.
Иудейско-христианская традиция определяла человека по-иному, поскольку основывалась на признании Бога как высшего творца и правителя. Мужчина и женщина — предки всего человеческого рода, и эти
предки, как и все грядущие поколения, сотворены «по образу и подобию Божьему». Всем им свойственны одни и те же основные черты, делающие их людьми и дающие им возможность знать и любить друг друга. Это предпосылка для пророческой картины мессианского времени, мирного единения всего человечества.
Среди философов Спиноза — отец современной динамической психологии — первым постулировал представление о Природе человека, осмыслив ее как «модель человеческой природы», которую можно найти и определить и из которой проистекают законы человеческого поведения и реагирования. Как и любое другое существо в природе, можно познать человека вообще, а не только людей той или иной культуры, потому что человек един и все мы во все времена подвластны одним и тем же законам. Философы XVIII и XIX вв. (особенно Гете и Гердер) считали, что врожденная человечность ведет человека к более высоким ступеням развития; они верили, что каждый индивид несет в себе не только свою
индивидуальность, но также и всю человечность со всеми ее возможностями. Они считали, что жизненной задачей человека является развитие через индивидуальность к всеобщности, и верили, что голосом человечности наделен каждый и каждое человеческое существо может его распознать.
Ныне идея человеческой природы, или сущности человека, пользуется дурной славой, частью из-за скептического отношения к метафизическим и абстрактным терминам, типа «сущность человека», частью из-за утраты переживания человечности, лежавшего в основе концепций буддизма, иудео-христианства, спинозизма и Просвещения. Современные психологи и социологи склонны считать человека чистым листом бумаги, на котором каждая культура пишет свои письмена. И хотя они не отрицают единства человеческого рода, едва ли они оставляют хоть какое-нибудь содержание в упомянутой концепции человечности.
В противоположность этим современным тенденциям Маркс и Фрейд полагали, что человеческое поведение полностью постижимо, потому что это поведение человека, биологического вида, который можно определить через психические и духовные характеристики.
Допуская существование природы человека, Маркс избежал распространенной ошибки смешения ее с некоторыми особенностями ее проявления. Он отличал «человеческую природу вообще» от «человеческой природы, изменяющейся в каждую историческую эпоху». «Человеческую природу вообще» мы конечно же не можем увидеть как таковую, поскольку то, что мы наблюдаем, всегда представляет собой специфические проявления человеческой природы в различных культурах. Но из этих многообразных проявлений мы можем заключить, что есть «человеческая природа вообще», какие законы ею управляют и какими потребностями обладает человек в качестве человека.
В ранних произведениях Маркс называл «человеческую природу вообще» «сущностью человека». Позже он отказался от этого термина, так как хотел пояснить, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду» 1 . Маркс также старался избежать того, чтобы создалось впечатление, будто он мыслит сущность человека как внеисторическую субстанцию. По Марксу, природа человека — это данные ему возможности, набор условий, как бы сырой человеческий материал, который сам по себе не может изменяться, так как размер и структура человеческого мозга остались неизменными со времени возникновения цивилизации. Тем не менее человек действительно изменяется в ходе истории, являясь ее продуктом. Он становится тем, что он представляет собой потенциально. История — это процесс созидания человеком самого себя путем реализации в трудовой деятельности потенций, данных ему от рождения.
Маркс был против двух позиций: внеисторической, согласно которой
природа человека — это субстанция, существующая с самого начала истории, и релятивистской, утверждающей, что человеческая природа не
обладает какими бы то ни было присущими ей качествами, а является не чем иным, как отражением социальных условий. Однако он так
1 Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Т. 3. С. 3.
Ряд советских марксистов и некоторые писатели-некоммунисты заявили, что взгляды «раннего» Маркса, выраженные в «Философских рукописях», основательно отличаются от взглядов «зрелого» Маркса. Однако я считаю, как, впрочем, и большинство несоветских марксистов и социалистов-гуманистов, что подобная интерпретация несостоятельна и служит единственной цели — отождествить советскую идеологию с идеями Маркса.
и не создал в достаточной степени развитой теории природы человека, которая бы преодолела как внеисторическую, так и релятивистскую
позиции; поэтому точка зрения Маркса на природу человека незащищена от различных противоречивых истолкований.
Тем не менее из его концепции вытекают некоторые идеи о психическом здоровье и патологии человека. Основным проявлением психической патологии Маркс называет изуродованного и отчужденного человека; основным проявлением психического здоровья он считает активного, производительного, самостоятельного человека. Мы еще вернемся к этим утверждениям, после того как обсудим концепцию человеческой мотивации у Маркса и у Фрейда.
Сейчас, однако, мы должны вновь обратиться к концепции человеческой природы в учении Фрейда. Каждому, кто знаком с системой
Фрейда, вряд ли нужно объяснять, что предметом его исследования был
человек как таковой, или, выражаясь языком Спинозы, Фрейд был создателем «модели человеческой природы». Эта модель была разработана в духе материалистической мысли XIX в. Человек считался машиной, которая движется благодаря относительно постоянному количеству сексуальной энергии, называемой либидо. Либидо создает болезненное напряжение, которое уменьшается только путем физического высвобождения энергии; это освобождение от болезненного напряжения Фрейд назвал «удовольствием». После снижения либидозного напряжения оно вновь нарастает под влиянием химических реакций в организме, порождая новую потребность уменьшить напряжение, то есть потребность
в «удовольствии». Этот динамизм, ведущий от напряжения к освобождению от него и к возобновлению напряжения, от страдания к удовольствию и вновь к страданию, Фрейд назвал «принципом удовольствия». Он противопоставлял его «принципу реальности», который подсказывает человеку, к чему следует стремиться и чего избегать в реальном мире, в котором он живет, чтобы обеспечить себе выживание. Принцип реальности часто вступает в конфликт с принципом удовольствия, и условием душевного здоровья является определенная уравновешенность между ними. Если же равновесие нарушено в пользу одного из принципов, результатом станут невротические и психотические проявления.
Источник