Природа соглашения, юридическая сила которого нуждается в предоставлении (или появлении некоего обстоятельства)
Вопрос, неожиданно напавший на меня, представляет для меня интерес больше с теоретической точки зрения, о чем я сразу предупреждаю и предлагаю высказаться в таком же ключе, кому это покажется интересным. Какова природа соглашения, которое может считаться заключенным исключительно в результате появления определенного юридически значимого обстоятельства?
В главе 42 теперь предусматривается консенсуальная модель договора займа, оставляя лишь обязательную реальную модель для ситуации, когда займодавцем выступает гражданин. На данном примере можно попробовать посмотреть, какова правовая природа соглашения в конструкции любого реального договора до передачи вещей.
С точки зрения римского права в принципе понятно, откуда возник реальный договор, другое дело, странно, что в отечественном праве конструкция реального договора продержалась так долго (особенно на фоне нашей любви ко всякого рода трансплантатам).
Меня же интересует другое. Соглашение, достигнутое до момента передачи вещей в реальном договоре займа, вроде как нужно рассматривать как юридическое ничто, поскольку договор считается заключенным только с момента передачи вещи (абз. 2 п. 1 ст. 807 ГК РФ, п. 2 ст. 433 ГК РФ). Однако, с точки зрения механики обязательственных отношений, квалификация такого соглашения в качестве юридического ничто вовсе не обязательна. Если единственным обстоятельством, запускающим обязательство по возврату вещей того же рода и качества, является лишь передача вещей в собственности заемщику, то соглашение о займе в принципе может квалифицироваться и как условная двусторонняя сделка, в силу которой положения данного соглашения (например, о процентах, сроках возврата, месте возврата и т.п.) распространяют свою силу на последующие отношения, при условии совершения второй сделки, как основания этих новых отношений (реальной передачи вещи). В общем то, насколько мне известно из римского права, заем изначально был беспроцентный. Более того, даже сейчас мы можешь обнаружить явные свидетельства данного факта в легальной дефиниции договора займа. А что до процентов, то обязательство их уплаты возникало в силу дополнительного соглашения.
Если же понимать соглашение без передачи вещей исключительно в качестве юридического ничто, то неизбежно возникают некоторые вопросы, например:
Как такое возможно, чтобы юридическое ничто после передачи вещи транслировало юридически значимые условия на возникшие отношения?
Я так понимаю, здесь отличная ситуация от той, которая изложена в п. 2 ст. 425 ГК РФ (в последнем случае речь идет о фактически сложившихся отношения, которым ретроспективно можно придать определенную юридическую форму). В случае соглашения без передачи вещей имеют место лишь два взаимно направленных волеизъявления, которые, вопреки провозглашенной свободе договора, не порождают никакого правового эффекта.
Не очень понятно, как быть с различными пороками, которые обычно приводят к недействительности волеизъявлений. Например, на момент достижения соглашения какая-то сторона была ограничена в дееспособности, а на момент передачи вещей, уже нет. Или вообще, ту или иную сторону заставили согласиться на определенные невыгодные условия предполагаемого договора займа, а сама передача уже была без порока воли.
Кстати, как относиться к такому временному лагу между моментом достижения соглашения и передачей вещей? Можно ли (нельзя?) рассматривать такую передачу вещей через месяц в качестве неосновательного предоставления? А через пол года? А полномочия на какую дату должны определяться? Думаю, вопросы можно продолжать.
Подобные вопросы справедливы к любым реальным договорам, и как мне кажется не решаются через конструкцию предварительных договоров, регулирование которых содержат правила, несовместимые с конструкцией реального договора. Точно так же нельзя рассматривать такое соглашение как некую рамку, условия которой «подгружаются» на случай совершения ожидаемого имущественного предоставления соответствующей стороной.
Проблема природы соглашения, вступление которого в силу законом или волей сторон поставлен в зависимостость от некоего обстоятельства, вроде как справедлива и применительно к проблеме условных сделок, в которых стороны обусловили неким обстоятельством не просто возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей, но сам факт заключения соглашения, что, вроде как, допустимо с формальной точки зрения в силу свободы договора. Более того, с хозяйственной точки зрения, наверное, можно гипотетически помыслить нежелание сторон быть даже связанными эффектом ожидания до момента наступления условия. Правда, заключение такого юридически значимого соглашения на первый взгляд выглядит как-то странновато и вроде как содержит внутреннее противоречие.
Однако, мне кажется, что и в этом случае можно относительно непротиворечиво помыслить ситуацию, в которой нет ни фактических отношений, ни вроде бы и юридических отношений, которые при срабатывании условия как бы из ниоткуда подгружаются, но которые прежде были совершенно необязательны.
Не секрет, что в одном документе может быть спрятано несколько сделок. Так же нет причин сомневаться и в том, что сделки могут располагаться в виде «матрешек», юридический эффект которых ослабляется по мере глубины нахождения «матрешки» (сделки). Собственно говоря, сделка, которая предусматривает (либо законом предусмотрено), что она считается заключенной лишь при наступлении некоего условия (как и совершения предоставления в конструкции реального договора), по сути состоит из двух «матрешек», и которых одна спящая (с большим объемом прав и обязанностей), а другая бодрствующая и при этом самая маленькая с очень слабым, но все равно имеющимся юридическим эффектом: содержанием данной сделки является исключительно одно единственное положение о том, что вторая сделка («большая матрешка») вступит в силу в момент наступления определенного условия.
Источник
Передача вещи правовая природа
ГК РФ Статья 572. Договор дарения
Перспективы и риски споров в суде общей юрисдикции. Ситуации, связанные со ст. 572 ГК РФ
1. По договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные пунктом 2 статьи 170 настоящего Кодекса.
2. Обещание безвозмездно передать кому-либо вещь или имущественное право либо освободить кого-либо от имущественной обязанности (обещание дарения) признается договором дарения и связывает обещавшего, если обещание сделано в надлежащей форме (пункт 2 статьи 574) и содержит ясно выраженное намерение совершить в будущем безвозмездную передачу вещи или права конкретному лицу либо освободить его от имущественной обязанности.
Обещание подарить все свое имущество или часть всего своего имущества без указания на конкретный предмет дарения в виде вещи, права или освобождения от обязанности ничтожно.
3. Договор, предусматривающий передачу дара одаряемому после смерти дарителя, ничтожен.
К такого рода дарению применяются правила гражданского законодательства о наследовании.
Источник