Мемориальный парк
«Взглядом большого художника увидел Поленов будущее пустого холма над Окой и, создавая усадебный ансамбль, вдохнул новую жизнь в песок и суглинок заброшенной пашни, как бы принес присягу вечной Красоте». Ф. Д. Поленов
Поленовская усадьба неотделима от окского пейзажа. В сознании обитателей усадьбы она превратилась в особый – «живой организм» и даже более – в целый Мир, в своеобразную точку отсчета – в центр мироздания – именно в таком «мифологизированном» ключе, судя по воспоминаниям, её воспринимали и дети Поленова: «Милое, весёлое, светлое Бёхово!», – записала в дневнике младшая дочь художника.
Вокруг усадьбы поднялся молодой лесок, в котором стараниями художника наряду с местной флорой: сосны, осины, березы, дубы, клёны, появились туя, американский клён, кедр, пихта. Пришло время – и прорубили просеки, проложили дорожки. Лес превратился в парк, в котором были Березовая и Въездная аллеи, пруд, Убóрова гора, названная так за обилие цветов и разнотравье, которым она поражает, начиная с весны и до поздней осени; Дýбово – излюбленное место игр детей Василия Дмитриевича. Все заветные места в парке имели свои названия, которые большей частью придумывал сын художника Дмитрий, обладавший богатой фантазией. Федор Дмитриевич Поленов внук художника, пишет об этом так: «С террас музея хорошо просматривается парк, который сегодня уже можно назвать старинным. Парк – детище Василия Дмитриевича, большинство сосен здесь посажено его руками, руками друзей и учеников, членов его семьи. К парку всегда отношение в семье художника было особым – как к живому существу, естественному (ни убавить, ни прибавить!) продолжению музея, лучше сказать – его составную часть. Бережная забота о деревьях, об их росте и развитии была так же присуща Поленову-человеку, как забота о своих учениках».
Поленов с поразительным мастерством сумел использовать при создании парка, казалось бы, неблагоприятные природные места: низменные или холмистые участки имения осмыслялись им как основа для свободной живописной планировки парка. Когда Поленов проектировал цветники вокруг дома, он учитывал не только архитектурные особенности здания, но и уникальную окскую флору. Еще в первый свой приезд на Оку Василий Дмитриевич обратил внимание на своеобразие местной флоры, на её сходство с горной, альпийской: душистые фиалки, ландыши, ветреницы, анемоны, незабудки, лиловые и желтые дикие ирисы, нежно-розовая дикая мальва. В подборе цветочных культур для усадебных клумб был сделан акцент не на экзотичность, а на «похожесть», созвучность с местной фауной: маки, тюльпаны, примулы, ноготки, васильки, вербена, ирисы, флоксы, левкои, мальвы, георгины и астры. Изысканные цветы не затмевали очарования простых полевых.
В создании цветников была особенность, которая сохранена и до настоящего времени. Главные усадебные здания Большой дом и Аббатство – окружены цветниками, имеющими «свой» характер. Возле Аббатства цвели мальвы и разноцветные циннии. Этот цветок, наряду с ирисами, особо выделял Василий Дмитриевич. С его слов, циннии напоминали ему Имоченцы.
В архитектурном плане три стороны Большого дома воспринимаются как фасады, которым соответствуют и цветники разного характера.
При входе, около крыльца, высаживались крупные левкои – от бледно-розовых до темно-лиловых. Перед Большим домом был устроен Круг – большая плоская круглая клумба. Но в данном случае Поленов добивается, чтобы цветник выглядел не столько клумбой, а больше бы напоминал луг с цветами – «Мавританский газон».
С западной стороны дома художник устраивает эспланаду, выравнивая для цветников искусственным способом почву. При жизни художника цветник на эспланаде был обустроен по принципу английского: с неправильной формы клумбами. С 60‑х годов XX века по форме эспланада представляет собой сектор окружности, разделенный лучами-дорожками на три треугольника, что было обусловлено спецификой музейной жизни усадьбы. Доминирующим цветом этих газонов всегда был зеленый. И также, по краям зеленого поля, рядами высаживались цветы: нарциссы, ирисы разной окраски (Василий Дмитриевич очень любил этот цветок: он ему напоминал рыцарское, готическое), белые флоксы, удивительным образом сочетающиеся с белыми стенами Большого дома. Эспланада заканчивалась изогнутой полосой, на которой произрастали гладиолусы, лилии, мелкие махровые розочки. По периметру эспланады высажены любимые кустарники художника – сирень, жасмин, и эта кулиса создаёт чувство укромности, защищённости пространства, тем не менее, напрямую связанного с окским пейзажем через Окскую перспективу.
На ступенях западной террасе «огнями горели настурции», своеобразная парафраза со знаменитой террасой в Жуковке, опоэтизированной К. А. Коровиным.
Оформление Южного фасада носит более интимный, домашний характер. Живописная работа П. Н. Крылова «Поленово. Мальвы», написанная в 1952 году, очень тонко передаёт лёгкость праздничного настроения.
При жизни В. Д. Поленова о цветниках заботилась Наталья Васильевна – старшая, жена художника. После смерти родителей цветниками занялась Ольга Васильевна Поленова – дочь художника. В своей работе она придерживалась тех принципов, которые были заложены ее отцом.
До наших дней усадьба В. Д. Поленова осталась почти первоначальном виде (не сохранилось лишь несколько построек). Сейчас, как и при жизни художника, все своеобразные «клумбы» засеваются в центре травой, а по периметру высаживаются цветы. До сего времени в усадьбе растут редкие породы деревьев.
Но сейчас в усадьбе таинственный вековой парк, почти лес: лучами расходятся аллеи и дорожки. Высокий стройный бор, громадные сосны въездной аллеи, высокие, осенью золотые вязы у дома, акации, сирень, клен с темно-красными листьями у мастерской художника, сад, цветники…. Поленов сумел создать в гармонии с природой прекрасное произведение искусства.
Источник
О музее
В 1887 году, по дороге в Крым, из окна вагона Поленов увидел Оку, и раз и навсегда попал под обаяние этой дивной реки. «Красивые места на Оке под Серпуховом и дальше, – писал художник жене. – Вот где бы нам поселиться». И, несколько дней спустя, возвращается к этой теме: «Мечтал я о домике на берегу Оки, о том, как мы его устроим, как мы там заживем, сделаем большую комнату, где будет музей, галерея и библиотека. Рядом будет столярная мастерская, адмиралтейство, рыболовство и терраса, а над этим будет моя живописная мастерская и твой маленький кабинет… Чудесные мечты, может быть, и сбудутся…».
Мысль о постройке дома именно в этих, поразивших красотой местах, не покидала художника. Вернувшись в Москву, В. Д. Поленов, несмотря на глухое осеннее время, поехал на Оку, которая так понравилась ему во время летнего путешествия. В «Хронике Бёхова и Борка», написанной его рукой, 12 октября 1887 года отмечено: «Я ехал на пароходе по Оке от имения Рошфора под Алексиным и увидел места около Тарусы и Бехова».
Поездки на Оку возобновлялись. Вместе со своим учеником Константином Коровиным в мае 1889 года Поленов вновь приехал в Бёхово: в это время там продавала маленькое запущенное имение обедневшая помещица.
Расположение усадьбы обоим художникам не понравилось, да и жизнь в купленном, но все же чужом доме, навязывала свои нормы жизни, свои правила, и мечтам не отвечала. А вот «Борóк» – высокий холм над Окой, привлек их внимание чудесным видом, который открывался на Оку и противоположный берег. («Борóк» – потому, что у подножия холма поднималась редкий молодой лесок). «Это последнее время, я только и мечтаю о Бехове», «Всё мне представляется, как мы в Бехове заживём, если это только сбудется…», – повторял в письмах Василий Дмитриевич. И Наталья Васильевна строила планы: «Мое единственное желание – Бёхово, на него вся надежда, да от времени до времени за границу, в Москве уж как можно меньше времени».
Почти три года шли переговоры о покупке, и весной 1890 года Поленовы стали обладателями усадьбы и 80 десятин земли, переехали во временно поставленный одноэтажный бревенчатый, с мансардой флигель, и это было началом жизни на берегах Оки. Сразу же начались хлопоты об обмене бёховской земли на песчаный холм. Хотя это был пустырь, но земли принадлежали крестьянской общине села Бёхова. Продавать землю община права не имела, и Поленов договорился с крестьянами об обмене: за одну десятину столь приглянувшегося ему холма он отдавал двойное количество пахотной земли. Теперь оставалось приняться за устройство того «поместьица», о котором Поленов так долго мечтал. Все эти пять лет, наполненные хлопотами о приобретении Старого Бёхова и обмене земель, мысли Поленова были поглощены будущей усадьбой, ее строительством. Он уже точно знал, каким будет его дом, в котором все будет устроено согласно привычной жизни, наполненной трудом; дом, который будет очагом искусства и пристанищем для многочисленных друзей и учеников: «Я уверен, что деревенская жизнь, как мы с тобой её понимаем, принесла бы нам, ребятам и многим другим – пользу. Мне кажется, что мы теперь друг друга лучше понимаем, чем прежде, и бытьё в деревне могли бы устроить близко к нашему пониманию. Ты ведь знаешь, что я тебя люблю больше всего на свете, а я знаю, что ты меня также любишь, поэтому, если нам улыбнется судьба, мы с тобой счастливо поживём», – так написал Василий Дмитриевич жене Наталье Васильевне.
За осуществление задуманного Поленов взялся сам: архитектура была давнишней страстью художника. Незаурядные способности Поленова – архитектора отметил И. Е. Репин в своих воспоминаниях: «Ведь он архитектор, да еще какой! Еще будучи учеником Академии художеств, он некоторым архитекторам сочинял и обрабатывал архитектурные программы на заданную тему, и те получали медали и звания…». Изучение архитектуры и впечатления от путешествий по странам Западной Европы придали творчеству Поленова – архитектора широту и индивидуальность. Все постройки Поленов проектировал сам. Ему очень хотелось, чтобы в его усадьбе нашли отражение черты столь полюбившейся ему западноевропейской средневековой архитектуры. Эти работы Поленова поразительно контрастируют с тем, что в это время являлось общепринятым в архитектурной усадебной практике, и предвосхищают, задолго до того, как это станет привычным, поэтику стиля модерн в архитектуре. Стиль архитектурного творчества Поленова правильнее было бы назвать «стилем различных эпох», а ещё точнее – «поленовским стилем».
16 августа 1891 года был заложен дом, а 30 сентября начали возводить стены. И уже 2 октября 1892 года семья переселилась в новый, еще не оштукатуренный, пахнущий смолой большой дом в Борке. Именно эту дату и принято считать днём создания музея. Этот дом так и стали называть – Большим, в противовес временному дому из Старого Бёхова. Ещё далеко не всё внутри дома было обустроено для жизни большой семьи, а в ноябре 1892 года Поленов написал: «Мы до сих пор живём в деревне, перебрались в новый дом и всё устраивались, теперь развешиваем картины, распределяем мебель, словом, заняты уже устройством художественной части нашего жилья». В 1897 году бревенчатое здание Большого дома было оштукатурено. Временный флигель был перенесен из Бёхова и поставлен около Большого дома. В нем расположились служебные помещения и кухня, соединенные с домом крытым коридором. Строительные работы в усадьбе начались в 1891 году, а завершились в 1904. Усадьба была окружена оградой из местного тарусского камня. За эти тринадцать лет кроме главного здания – Большого дома, – появились хозяйственные постройки: деревянная четырехскатная Погребица, Коровник, Курятник, Каретный сарай, Сенной сарай и Конюшня, деревянный одноэтажный дом для рабочих, получивший название «Дом управляющего». Недалеко от огорода, напротив Большого дома был поставлен Фахверковый сарай – кладовая и столярная мастерская, где талантливый плотник-столяр И. М. Никишин делал лодки для поленовской флотилии. В конце аллеи, ведущей к реке, по левую сторону стоял небольшой белый лодочный сарай – Адмиралтейство, куда на зимнее время убирались лодки домашней флотилии, а летом был склад вёсел, парусов, рыболовных принадлежностей. На самом краю усадьбы, ближе к реке, стояла бревенчатая баня для строителей, которая в конце 1930‑х годов получила название «Дом Прокофьева»: именно там, во время летнего отдыха, С. С. Прокофьев работал над музыкой к «Ромео и Джульетте». Белое кирпичное здание с красной крышей, прозванное за архитектуру «Аббатством», – мастерская Поленова, напротив – маленькая Избушка для детей. Хозяйственные постройки и стена вокруг усадьбы полностью сложены из местного известняка, который художник ценил, называя «тарусский мрамор». Неузнаваемо изменился и сам некогда пустынный холм: вокруг усадьбы поднялся молодой лесок, в котором стараниями художника, наряду с местной флорой – сосна, осина, береза, дуб, клен, – появились туя, американский клен, кедр, пихта. Пришло время – и прорубили просеки, проложили дорожки. Сейчас также в территорию музея входит церковь св. Троицы, построенная по проекту В. Д. Поленова в 1906 г., кладбище в Бехово, где похоронен художник и его семья, а также «Город-мастеров», Туристический центр и школа В. Д. Поленова в Страхове.
Источник