Речь труппе после прочтения «синей птицы»
Приступая к постановке «Синей птицы» М. Метерлинка в Художественном театре, Станиславский хотел договориться с автором о принципах сценического воплощения пьесы и об изменении ряда авторских ремарок. Для этой цели Станиславский послал Метерлинку, через переводчика пьесы Бинштока, свою речь, произнесенную перед началом репетиций «Синей птицы» в МХТ.
«Речь ваша прекрасна и может послужить отличным уроком для здешних и английских режиссеров», — писал Биншток из Парижа Станиславскому 29 апреля 1907 г. Биншток, которого Станиславский в одной из своих записных книжек назвал «представителем и комиссионером Метерлинка», опубликовал эту речь в журнале «Mercure de France» (1907, 15 июня). Позднее H. E. Эфрос перевел ее с французского на русский язык и в сокращенном изложении напечатал в газете «Русские ведомости» (1908, 30 сентября).
Метерлинк с чрезвычайным вниманием отнесся к речи Станиславского и предоставил ему и Художественному театру полную творческую свободу и право первой постановки «Синей птицы». Работа Станиславского вызвала большой интерес в театральных кругах Европы и Америки. «К нам едут на премьеру сам Метерлинк, директора и антрепренеры из Америки, Англии, Германии и Австрии, — писал Станиславский С. А. Андреевскому 9 марта 1908 г. — Я волнуюсь. ломаю голову, чтоб обойти те трудности и банальности, которых так много в новой пьесе Метерлинка. Надо сделать из феерии красивую сказку; изобразить сон грубыми театральными средствами. Работа трудная и малоинтересная, так как она чисто внешняя, постановочная».
Премьера «Синей птицы» в МХТ состоялась 30 сентября 1908 г. Режиссеры спектакля — К. С. Станиславский, Л. А. Сулержицкий и И. М. Москвин, художник — В. Е. Егоров, музыка — И. А. Саца.
30 октября 1910 г. «Синюю птицу» в Художественном театре смотрела Жоржетт Метерлинк-Леблан. Позднее Метерлинк писал Станиславскому: «Моя жена, вернувшись из Москвы, восхищенная всем виденным, со слезами восторга рассказала мне о несравненном и гениальном чуде, которое Вы сумели создать из моей скромной поэмы. Я знал, что я обязан Вам многим, но не знал, что обязан Вам всем. Могу только низко склониться перед самым чистым, самым великим художником нашего времени, благодаря его от глубины всего лучшего, что есть в моем сердце» (перевод с французского).
В 1911 г. «Синяя птица» была поставлена Л. А. Сулержицким в Париже в театре Режан по мизансценам и режиссерскому плану Станиславского. В постановке принимали участие художник В. Е. Егоров и Е. Б. Вахтангов (в качестве помощника Сулержицкого).
«Синяя птица» принадлежит к лучшим режиссерско-постановочным работам Станиславского. Спектакль сохранился до настоящего времени в репертуаре Художественного театра и прошел свыше 1500 раз.
В Музее МХАТ имеется рукописный текст речи Станиславского, озаглавленный им: «Речь, сказанная г. Станиславским после прочтения труппе пьесы г-на Мориса Метерлинка «Синяя птица» (No 1094/1), который был напечатан в книге «Московский Художественный театр», т. II (1905—1913), изд. журн. «Рампа и жизнь», М., 1914.
Печатается по тексту книги «Московский Художественный театр», сверенному с рукописью.
В архиве Станиславского имеется также первоначальная рукопись (или вариант той же речи), не имеющая названия и начинающаяся словами: «На днях Московский Художественный театр приступает к подготовительным работам по постановке и по изучению пьес будущего сезона» (No 1094/3). Разночтения текста, представляющие интерес, приводятся в комментариях.
1 «Нельзя же рассчитывать на красоту актрис и на богатство их наряда, на декорации с золотом. Все это видано и признано балаганным приемом, — писал Станиславский в черновой рукописи. — Театральность потеряла свое обаяние и силу. Нужно что-то другое — новое, чтоб сразу захватить зрителя и заставить его чувствовать и мыслить в театре.
. Пусть это сделает на первых порах режиссер. Пусть он сразу взбодрит усталого зрителя, а потом актер его заинтересует, автор захватит и все вместе мы заставим буржуа высидеть весь спектакль, вернуться домой и за чаем поспорить с женой и о возвышенной идее и о красоте формы. Лишь бы только не было «театральности». Если она почувствуется, — все погибнет, так как пьесу сочтут за простую детскую феерию, и никому даже в голову не придет, что в ней скрыта большая мысль» (No 1094/3).
2 В этом месте основной рукописи имеется следующий текст, не включенный в публикацию речи Станиславского в издании журнала «Рампа и жизнь»:
«Самым злым врагом театра стала театральность.
С ней я приглашаю вас бороться самыми решительными средствами.
Театральность вносит пошлость и разрушает гармонию.
Театральность перестала действовать на публику.
3 В варианте рукописи Станиславским сделано добавление: «Нас не удивишь ни огнем, ни дымом, ни цветами, растущими из пола и заслоняющими всю сцену, ни качающимися деревьями. Все эти избитые эффекты придают спектаклю театральность и тем отнимают от него серьезность. «.
Добиваясь новых сценических средств для передачи детской наивности, сказочности и фантастичности, Станиславский отрицал, рутинные приемы обычного феерического спектакля. «У ребенка фантазия подвижна и неожиданна, тогда как фантазия механика театральной сцены неподвижна и слишком хорошо и давно известна всем», — утверждал он. И далее: «Помните, как при постановке «Ганнеле» публика была сбита с толку неожиданностью и непривычностью театральных трюков. Как публика поверила им и поддалась иллюзии обмана».
4 Метерлинк предполагал, что исполнителями ряда ролей в «Синей птице», в том числе Тильтиля и Митиль, должны быть дети, а не артисты. Кроме того, в картине «Лазоревое царство» («Царство будущего») дети, по его мнению, должны были играть неродившиеся души. При постановке «Синей птицы» в 1911 г. в театре Режан в Париже роли Митиль и неродившихся душ исполняли дети. В лондонской постановке «Синей птицы» участвовало пятьдесят детей (см. журн. «Le thИБtre», Paris, 1910, No 279, стр. 18).
Станиславский решительно отказался от введения детей в «Синюю птицу» не только из эстетических, но и из этических соображений, считая, что детей «безнравственно держать в театре до 12 часов ночи», в МХТ роли Тильтиля и Митиль исполняли С. В. Халютина и А. Г. Коонен. Позднее, в 1916 г., в одном из писем к Вл. И. Немировичу-Данченко, Станиславский высказал мысль о возможности передачи этих ролей лилипутам, но это не было им осуществлено.
5 «. Мне как режиссеру важна суть ремарок, дословное же исполнение их необязательно, так как нередко автор вторгается в область режиссера», — писал Станиславский в первоначальной рукописи. «Как я скажу ему [то есть Метерлинку.Ред.], что он хоть и гениальный писатель, но малоопытный костюмер, декоратор и механик сцены. Я чувствую, чего он добивается, и в то же время знаю, что избранные им сценические средства не достигнут желаемых им результатов» (No 1094/3).
Несмотря на то, что Метерлинк в беседе со Станиславским полностью соглашался с ним и принимал все новшества Художественного театра, превращающие его пьесу из феерии в сказку, он сам при постановке «Синей птицы» в Париже настаивал на возвращении феерических приемов, отвергнутых Художественным театром, о чем подробно сообщал Сулержицкий в своем письме Станиславскому от 21 февраля 1911 г.
6 Согласно ремарке Метерлинка Хлеб должен быть одет в «пышный костюм паши. Широкое платье из красного шелка или бархата, шитое золотом. Большой тюрбан. Ятаган». У Сахара — «шелковое платье, вроде платьев евнухов, наполовину белое, наполовину синее, напоминающее оберточную бумагу сахарных голов. Головной убор евнухов» и т. д.
«Самый красноречивый приговор Метерлинку-костюмеру произнес недавно мой племянник, десятилетний шустрый мальчишка, — написал Станиславский в тексте речи, но не включил этот фрагмент в окончательную редакцию. — Я рассказал ему содержание «Синей птицы» и уговорил его нарисовать душу хлеба. Он нарисовал какое-то существо с большим животом, сделал ему руки, как у нашего русского «калача», голову нарисовал наподобие бублика.
— Надо прикрыть его костюмом, — заявил я.
— А зачем? — спросил мальчик, — когда же хлеб ходит в костюме?
Я предложил ему нарисовать душу хлеба туркой.
Чтоб выразить верх удивления, мальчишка закрыл ручками лицо, точно от большого конфуза, и в изнеможении опрокинулся навзничь.
— Дядя, — убеждал он меня с необыкновенной детской рассудительностью. — Разве хлеб — турка?
В конце концов он согласился повязать голову хлеба салфеткой, пожалуй, даже полотенцем.
Конечно, мы не воспользуемся его советом, но нельзя отказать ребенку в логике.
Не скрою от вас, что читаю ремарки автора и становлюсь в тупик».
7 «Надо найти такой трюк и для «Синей птицы», который бы упростил механизм превращений и сложность декоративной постановки», — писал Станиславский в варианте рукописи.
«У меня есть такой способ, который собьет с толку публику и заставит ее искренно верить на сцене ирреальному. В декорациях должна быть неожиданность, — писал он далее. — Если вся сцена будет заставлена мостками, кулисами, пристановками, как полагается при роскошных театральных постановках, — спектакль получится длинным, громоздким. Он должен пролететь как сон. «.
В этот период времени Станиславский был занят поисками новых средств сценической выразительности и декорационно-постановочных приемов. Об этом он рассказывает в главе «Черный бархат» в книге «Моя жизнь в искусстве».
Источник
Как Константин Станиславский работал над легендарным спектаклем «Синяя птица»
Выставку «Синяя птица». Путь к спектаклю за пять шагов» придумали студенты режиссерского факультета ГИТИСа, мастерской Дмитрия Крымова и Евгения Каменьковича. До 10 января в пяти комнатах подвального помещения дома Станиславского в Леонтьевском переулке разыгрывается действие «Синей птицы», в котором может участвовать каждый желающий
«Синяя птица» гитисовских студентов в пространстве исторического особняка Станиславского — и спектакль, и выставка, и отчетная работа, и прогулка по закулисью театрального художника. Это семейный аттракцион, полный шуток и звуков. Лает пес Жако, тот самый, что прыгал на колени к Морису Метерлинку (бельгийский драматург, — Forbes Life), когда он в своем имении в Нормандии в 1908 году обсуждал со Станиславским будущую премьеру «Синей птицы». И сам Константин Станиславский разговаривает по телефону с Владимиром Немировичем-Данченко о том, как же поставить «Синюю птицу», отданную автором пьесы в МХТ на эксклюзив, как сказали бы сейчас, еще до публикации текста. Обращаясь к труппе театра после прочтения «Синей птицы» в 1909 году, Константин Станиславский отмечал, что «артистам, режиссерам, художникам, музыкантам, декораторам, машинистам, электротехникам — надо проникнуться как можно глубже мистицизмом автора и создать на сцене соответствующую атмосферу, неотразимую для публики». Спектакль в редакции Станиславского в 1911 году был перенесен в Париж, а в МХТ шел почти 70 лет. О том, как можно представить себе «Синюю птицу» сегодня — рассказывает студенческая выставка.
Источник